Интервью с Елюбаевым Жумагельды Сакеновичем, д.ю.н., академиком РАЕН, почетным президентом общественного объединения «Казахстанская Ассоциация юристов нефтегазовой отрасли», председателем Палаты юридических консультантов «Kazakhstan Bar Association».
(Источник: журнал «KPLA Journal», №1/2022)
Здравствуйте, Жумагельды Сакенович! Прежде всего, большое спасибо, что незамедлительно согласились дать интервью обновленному журналу KPLA.#nbsp;Сегодня мы хотели бы поговорить с Вами не о каких-либо спорных правовых концепциях или коллизиях, или юридической науке, которой Вы посвятили значительную часть своей профессиональной карьеры, а попытаться узнать о Вас больше, как о человеке. Давайте начнем с простого. Как Вы решили стать юристом? Что вдохновило Вас? Почему Вы считаете эту работу важной?
Спасибо за предоставленную возможность выступить на страницах журнала Казахстанской ассоциации юристов нефтегазовой отрасли (KPLA). Думаю, что мое желание стать юристом начала формироваться еще в школьные годы, в старших классах. Мой отец выписывал ежемесячный всесоюзный журнал «Человек и закон», который я читал от корки и до корки, именно через этот журнал я узнал о работе судов и правоохранительных органов, о существующих законах, о криминале и о том, как с ним борются наши органы… Честно скажу мне этот журнал очень нравился и я ждал поступления каждого номера, по всей видимости, благодаря этому изданию у меня сформировалось определенное правосознание.
Затем, я служил в морских частях пограничных войск КГБ СССР и принадлежность нашей воинской части к системе КГБ побудило у меня желание работать в правоохранительных органах. В последний год воинской службы, я даже пытался поступить в Высшую школу КГБ СССР, через Особый отдел части направил свои документы, но к сожалению, мои документы не прошли «конкурс» и мне их завернули…, только сейчас, я понимаю, почему так случилось. В 1937 года был расстрелян мой 75-летний дед всю свою жизнь проживший в ауле на юге Омской области за «членство в диверсионно-террористической националистической контрреволюционной организации». Впоследствии, приговор «тройки» был отменен и дед был реабилитирован, поскольку дело было сфабриковано, как и многие дела того ужасного времени из нашей советской истории.
После этой неудачной попытки стать «чекистом», у меня появилось желание получить специальность юриста после демобилизации из военной службы, что я и осуществил, поступив в один из лучших юридических ВУЗов того времени – Свердловский юридический институт.
Я считаю, что работа юриста очень важна, поскольку ничего в стране и гражданском обществе не происходит без юридического сопровождения. Именно юрист своей профессиональной деятельностью способствует обеспечению верховенства права, укреплению законности и правопорядка, установлению справедливости и гуманности… Однако и к юристу общество предъявляет высокие требования – быть независимым, высокопрофессиональным, честным, бескорыстным, чтобы он осуществлял свою профессиональную деятельность в рамках высоких этических норм, правил и стандартов.
Что было самым сложным на Вашем профессиональном пути?
Думаю, самым сложным моментом в моей жизни было поступление в ВУЗ. Поскольку я одолел этот путь через «рабфак» (рабочий факультет), на современном языке, это подготовительное отделение, широко распространенное в советское время. Между тем учился хорошо, даже получал повышенную стипендию. А потом в своей профессиональной деятельности я не сталкивался со сложностями, хотя прямо со студенческой скамьи, в возрасте 28 лет, пересел в кресло судьи Ивдельского городского суда Свердловской области. Профессиональную адаптацию прошел очень быстро, поскольку наставники, председатель этого суда и старшие коллеги оказали мне максимальную помощь в становлении меня как судьи. Ну и я не подвел их, поскольку мои академические знания позволили мне организовать свою работу на системной основе и быстро набирать судейский опыт. Я скрупулезно работал над судебными актами, строго использовал процессуальные требования и так набирал свой опыт. Все это позволило мне обеспечить качество выносимых мной судебных актов, что, конечно, способствовало формированию моего положительного имиджа среди судей, прокурорских работников, адвокатов, работников суда. Однако, отвечая на Ваш вопрос, хочу сказать, что, наверное, самым сложным было в моей профессиональной жизни – это оставаться независимым, системным, организованным, поскольку все это требует личностного вклада в профессию, которая в свою очередь, требует жертвовать личным временем, интересами семьи…
Что для Вас более интересно: подготовка документа в кабинете или публичное выступление?
И то, и другое мне по душе, я получаю профессиональное удовлетворение, как от написания юридических документов, так и от публичных выступлений. Работа над юридическими документами, будь это анализ и трактование норм законодательства, подготовка юридического заключения по конкретному предмету исследования или подготовка документов в суд (исковые заявления, отзывы на иск, подготовка письменных ходатайств или возражений на заявляемые ходатайства оппонентов, апелляционные и кассационные жалобы), всегда доставляет профессиональное удовлетворение, поскольку именно здесь ты используешь в максимальной степени свои академические знания, полученные навыки, умение работать с многочисленными материалами, анализировать их и делать выводы. А когда на финише выходит аргументированный и системный документ, радуешься результату, а если это результат приносит победы или финансовые средства, радуешься вдвойне. Люблю полемизировать с коллегами, спорить, убеждать, искать компромиссные варианты решений, так закаляешься в публичных дебатах. Однако, я не приемлю грубость и высокомерие со стороны своих оппонентов, не люблю, когда мой оппонент полагает, что именно он глаголет истину в последней инстанции… Все же в дискуссиях между профессионалами должно преобладать уважение к чужому мнению, если даже оно неверное, ошибочное. Значит надо убеждать, приводить аргументы, теоретически и практически обосновывать свою позицию.
Публичные выступления, особенно по темам, которыми ты хорошо владеешь, тоже приносят положительные эмоции. Работа с аудиторией, например, со студенческой, или выступление на различных публичных площадках (конференции, круглые столы, совещания и т.д.) позволяет тебе стать еще более уверенным в своей профессии, а когда получаешь положительные отзывы от публики, то это уже – профессиональное удовлетворение от проделанной работы. С сожалением хотел бы отметить, что пандемия в связи с COVID-19 загнала нас в онлайн-режим общения. Начинаем к этому уже привыкать, но такой режим нельзя сравнить с живым общением, где больше эмоций, моментальный отклик/отзыв на твое выступление и оценка, по которым можно судить успешное выступление или неудачное.
Как распознать действительно хорошего юриста, к которому можно и нужно обратиться за юридическими услугами и советом?
Профессионального юриста можно распознать сразу же при первой встрече, при первом же обсуждении юридического казуса или предмета обращения клиента. Если юрист невнимательно слушает своего клиента/работодателя, и, не вникая в суть вопроса, предлагает решение или рекомендации, если он обещает достижение конкретного решения по вопросу, то клиент должен насторожиться и искать другого юриста… Хорошего юриста отличает умение слушать и слышать, профессиональная речь, умение аргументировать, умение трактовать законодательные нормы и делать выводы, культура речи, убедительность суждения.
Какие фильмы и книги оказали влияние на Вас или просто запомнились?
Честно скажу, что до сегодняшнего дня люблю советские фильмы, пересматриваю их, осмысливаю с высоты жизненного опыта и нынешних реалий. Уверен, именно они оказали наибольшее влияние на мое духовное развитие, они сформировали во мне те ценности, которые были присущи нашему поколению. Смотрю и новые российские, казахские, зарубежные фильмы, иногда даже сериалы, если в них есть ценности, которые я разделяю. Нравятся казахские комедийные фильмы, все же наши научились хорошо их снимать… Что касается литературы, то в последнее время увлекся историческими книгами, книгами о великих сынах казахстанской степи прошлого и настоящего, перечитываю русскую и казахскую классику, сейчас она по-иному воспринимается.
Каковы Ваши увлечения в свободное от работы время? Как Вы отдыхаете?
Люблю по мере возможности и с учетом возраста заниматься спортом – фитнес, плавание, прогулки по парку с преодолением расстояния 5-7 км. Последние годы участвую в марафоне, освоил скандинавскую ходьбу и участвую на дистанции в 10 км, показатели хорошие, как правило, в первой десятке среди людей моего возраста. Люблю охоту, в сезон два-три раза выезжаю на природу, результаты тоже хорошие… Последние пять лет активно занимаюсь малым фермерством, даже в шутку назвал свое «предприятие» на английском языке «Zhuma Organic Food». Содержу разную живность, есть у меня лошадь жорга (иноходь), недавно принесла жеребеночка, есть овцы, кролики, гуси, куры, фазаны…, выращиваю овощи, дает плоды и фруктовый сад. Справляюсь с одним помощником, который в трудовых отношениях со мной. Это доставляет мне большое удовольствие, я же вырос в сельской местности. Все эти года моя большая семья употребляет в пищу чистую от химикатов продукцию, это тоже доставляет радость, растут ведь внуки и их здоровье для меня очень важно. Путешествуем с супругой по миру, любим морские круизы, к сожалению, пандемия разрушила все наши имевшиеся планы. Сейчас, вроде, все восстанавливается, значит, и нам придется реанимировать наши планы и начать путешествовать.
Что бы Вы хотели пожелать читателям журнала?
Трагические события января 2022 года показали, что мир и спокойствие самое главное в нашей жизни. Поэтому пожелаю всем читателям Вашего журнала мирного неба над головой, крепкого здоровья, как бы это банально не звучало, поскольку COVID-19 показал, что мы не защищены от воздействия различных инфекций и болезней. Только за эти два года лично я потерял несколько близких людей из числа родственников и друзей. Хочется сказать всем: берегите себя, берегите друг друга, будьте терпимы к друг другу, только тогда наша жизнь будет наполнена радостью и смыслом.
Поделитесь, пожалуйста, интересным случаем из Вашей юридической практики?
Если формат этого интервью позволяет, хотел бы рассказать про интересный случай о судебной ошибке, совершенной мной в период моей работы судьей в России. Однажды, я рассмотрел дело об умышленном убийстве несовершеннолетней, совершенным лицом, отбывающим длительный срок за тяжкое преступление. За примерное поведение он получил статус «бесконвойного осужденного».#nbsp;Лица, отбывающие уголовное наказание и получившие такой статус, могли привлекаться к работе вне колонии.#nbsp;
Так вот, мой фигурант охранял служебный катер начальника колонии на берегу таежной реки Лосьва, что в Свердловской области.
Фабула дела была такова: в наш город к тете на лето приехала в гости из Свердловска ученица шестого класса. Город наш таежный, рядом река, рыбалка, грибы, было чем заняться детям на каникулах. Через несколько дней девочка пропадает, по горячим следам ее не находят. При допросе двоюродного брата девочки, тоже школьника, он говорит, что видел сестру на борту катера, который был пришвартован к берегу около моста.
Далее, как говорится, «понеслось». Задерживают осужденного-бесконвойника и допрашивают, скорее всего с «пристрастием», что дало быстрый результат… Он признает, что девочка попросила показать катер, он согласился, затем у него возник преступный умысел, он совершил изнасилование, а затем, с целью сокрытия содеянного, убил ее, привязал к телу большой камень и бросил в реку.
В подтверждение своих «признательных» показаний добавляет, что камень он привязал к шее девочки лоскутом от рубашки, нарезанным лентой. Следователь находит на борту катера рубашку с отрезанным почти до воротника низом. Потом были собраны другие косвенные доказательства, подтверждающие признательные показания осужденного-бесконвойника. Правда, до окончания следствия обвиняемый отказывается от изнасилования и следствие оставляет в обвинении только умышленное убийство.
Тело девочки не находят, хотя водолазами было обследовано семнадцать километров реки вниз по течению и само место происшествия. Регион этот отдаленный, это на границе с Ханты-Мансийским национальным округом, кругом непроходимая тайга, болота, буйная горная река Лосьва со стремительным течением.
Далее, дело поступает в суд и его передают мне на рассмотрение. К этому времени у осужденного-бесконвойника, признанного обвиняемым уже по другому делу, оставалось отбыть два года лишения свободы по первому приговору.
В суде обвиняемый признает свою вину в умышленном убийстве. На основе его признательных показаний, подтверждаемых иными косвенными доказательствами, суд, под моим председательством, плюс два народных заседателя (такой состав суда был в советское время) выносит обвинительный приговор и осуждает его по совокупности приговоров к максимальному сроку наказания.
Осужденный пишет на этот приговор кассационную жалобу (для нынешних молодых юристов в то время приговоры и решения судов первой инстанции обжаловались в суде второй инстанции именно в кассационном порядке, был еще порядок надзорного обжалования в тот же областной суд, а затем и в Верховный суд страны) в Свердловский областной суд с просьбой снизить наказание, но не оспаривая квалификацию его действий и доказанность его вины.
Кассационная инстанция оставляет приговор без изменения. Так завершается этот процесс, приговор, вынесенный под моим председательством, вступает в законную силу.
Проходит чуть более года. В один из июльских дней грибник находит недалеко от поймы реки Лосьва скелет девочки и ее одежду… Прокурор города открывает производство по делу по вновь открывшимся обстоятельствам… Следствие длится два месяца, потом я узнаю, что производство по делу прекращено, поскольку добытые дополнительные доказательства соответствуют обстоятельствам уголовного дела, рассмотренного судом, то есть нет сомнения в законности вынесенного мною приговора…
Я прошу прокурора города дать мне материалы дополнительного расследования по вновь открывшимся обстоятельствам для изучения, хотя я мог этого и не делать, но у меня был профессиональный интерес к тому, насколько добытые новые доказательства соответствуют доказательствам, исследованных судом.
Получаю 4-х томное дело, кстати, само уголовное дело, рассмотренное мной, было в 2-х томах. В ходе изучения материалов дополнительного расследования, я обнаружил множество несоответствий с обстоятельствами дела, рассмотренного мной, в частности:
— труп девочки обнаружили на расстоянии почти 20 километров от места происшествия вверх по течению реки (я обратил на это внимание, поскольку труп девочки никак не мог попасть вверх по течению реки, если следовать показаниям осужденного, то труп мог быть только ниже течения реки по законам физики;
— на шее девочки не были обнаружены следы веревки (ленты из ткани рубашки), которой осужденный привязал камень.#nbsp;В суде он показал, что затягивал эти ленты очень сильно;
— на подошве сандалий был обнаружен грунт, который по своей структуре и содержанию не соответствовал грунту с места происшествия;
— в сохранившихся мышечных тканях и костях не был обнаружен планктон, что свидетельствовало, что девочка не была длительное время в воде, значит ее никто не топил в реке;
— осужденный не имел возможности покинуть объект охраны и отнести труп девочки за 20 километров, с учетом того, что все же эта непроходимая тайга, а также осужденных бесконвойников администрация колонии проверяет каждый час;
— были и другие менее значительные факты, которые вызывали сомнение в том, что это тяжкое преступление совершил мой фигурант…
Свои доводы относительно материалов дополнительного расследования по вновь открывшимся обстоятельствам я изложил прокурору города и попросил его выйти с ходатайством к прокурору Свердловской области с просьбой о внесении протеста на отмену состоявшихся судебных постановлений по этому делу. Прокурор отказался, видимо ему не нужен был «висяк», а за это деяние человек уже сидит.
Тогда я написал представление на имя Председателя Свердловского областного суда, в котором изложил все свои доводы и просил его внести представление в надзорную инстанцию об отмене приговора и определения суда кассационной инстанции.
Через месяц получаю ответ, что мое представление оставлено без удовлетворения, поскольку приговор и определение кассационной инстанции законны и обоснованны, но и попутно «пожурили» меня, поскольку в судебной практике очень редки случаи, практически их нет, когда судья инициирует отмену вынесенного им же приговора…
Я не сдавался.#nbsp;Убедил председателя Ивдельского городского суда написать повторное совместное представление, предметом которого был тот же вопрос – отмена состоявшихся судебных актов по этому делу. Написали, отправили. Через пару месяцев председатель Свердловского областного суда внес представление и приговор мой отменили, а дело направили на дополнительное расследование. К тому же суд надзорной инстанции вынес в мой адрес частное определение за незаконное осуждение.
Кстати, это было единственное частное определение за весь период моей судейской деятельности в России и Казахстане.
Таким образом, я не просто способствовал отмене своего собственного приговора, но и инициировал его и настойчиво продвигал.
К моему удовлетворению, по моему приговору осужденный-бесконвойник ни одного дня не сидел, поскольку у него был еще не отбытый срок по первому приговору.
Позже, в ходе дополнительного расследования, было установлено другое лицо, совершившее это тяжкое преступление, за которое он был осужден.#nbsp;Но к тому времени, я уже переехал в Казахстан.
Резюмируя, хочу сказать, что несмотря на частное определение вышестоящего суда, я добился правильного окончательного решения по делу, тем самым получив профессиональное удовлетворение.
Хотел бы рассказать еще об одном интересном деле из моей профессиональной деятельности. Это про широко известное в юридических кругах «серное» дело, которое я вел со своими коллегами в течение нескольких лет, защищая права и законные интересы совместного предприятия «Тенгизшевройл» (далее – ТШО), и которое завершилось ровно через 10 лет отменой состоявшихся судебных решений и подписанием между компанией ТШО и правительством Республики Казахстан «Соглашения об урегулировании» и возвращением компании более 300 миллионов долларов США. Хочу отметить, что разработанная мной изначальная стратегия защиты интересов компании помогла нашему юридическому коллективу одержать полную победу над беспределом власти, затеянной только для сбора денег в вечно дефицитный государственный бюджет.
Итак, фабула этого кейса следующая.
В 2001 году постановлением Правительства РК от 6 сентября 2001 года №1154 «Об утверждении Правил выдачи разрешений на загрязнение окружающей среды» сера была отнесена по аналогии к категории «отходов производства», если она хранится в открытом виде более трех месяцев. Естественно, поскольку сера одним росчерком пера стала «отходом производства», то ТШО стала производить обязательные платежи за ее хранение, исчисляемое десятками миллионов долларов США. Мы подготовили письменную позицию, в котором привели свои аргументы о необоснованности требований государственных органов и незаконности правительственного акта, противоречащего положениям национального законодательства и международных актов, к которым присоединился Казахстан.
В первую очередь, мы обратились к специальному акту, «Межгосударственному стандарту» (ГОСТ 127.1-93),#nbsp;принятому Межгосударственным Советом стран СНГ по стандартизации, метрологии и сертификации 21 октября 1993 года, в соответствии с которым было предусмотрено производство серы в жидком и комовом виде, относящейся к продукции 4 класса опасности. В разделе «Транспортирование и хранение» названного акта предусматривалось, что комовая сера может храниться под навесом или на открытых площадках, и что комовую серу можно транспортировать насыпью в полувагонах с нижними люками, а также автомобильным и водным транспортом. Содержалось и особое требование о том, что комовая сера, предназначенная для экспорта, не должна содержать куски размером более 200 мм.
Таким образом, названный межгосударственный акт (ГОСТ) рассматривал серу, как стандартизированную продукцию, а не как отход, которая может храниться и на открытых производственных площадках, а также перевозиться любым видом транспорта. При этом, исключения по правилам перевозки серы существовали только для экспортируемой комовой серы относительно ее размера. Поскольку этот акт был подписан 8 странами СНГ то, естественно, страны подписавшие его, должны были придерживаться его положений.
Отсюда следовал вывод, что компания правильно, в соответствии с существующим стандартом, размещала свою произведенную продукцию — комовую серу — на специально построенных открытых производственных площадках, а также транспортировала ее на рынки сбыта с соблюдением требований названного стандарта.
Мы также обосновывали свою позицию на основе положений «Международной Конвенции о Гармонизированной системе описания и кодирования товаров», к которой Республика Казахстан присоединилась 3 февраля 2004 года. В этом международном акте, в 25 группе Раздела V «Минеральные продукты» элементарной сере была присвоена товарная позиция 25.03, а также специальный код международной Гармонизированной системы — 2503.00. Таким образом, этим международным актом, к которому присоединилась Республика Казахстан, элементарная сера рассматривалась как товарная продукция, которая ни при каких обстоятельствах, без изменения его физического и химического состояния, не могла быть признана отходом производства, тем более по аналогии.
Далее, в соответствии с пунктом 2 статьи 3 названной Международной Конвенции каждая договаривающаяся сторона обязалась, что ее таможенно-тарифная и статистическая номенклатура будет соответствовать Гармонизированной Системе с момента вступления Конвенции в силу по отношению к договаривающейся стороне. Относительно Казахстана эта Конвенция вступила в силу со дня принятия Закона РК от 3 февраля 2004 года №525, которым была ратифицирована эта Конвенция. Тем самым, Казахстан взял на себя обязательство: использовать все товарные позиции и субпозиции международной Гармонизированной Системы, а также относящиеся к ним цифровые коды без каких-либо дополнений или изменений; соблюдать порядок кодирования, принятой в международной Гармонизированной Системе.
В силу этого, правительственный акт Республики Казахстан, согласно которому элементарная сера была по аналогии отнесена к категории «отходов производства», в случае ее хранения в открытом виде более трех месяцев, противоречила двум названным международным актам, которые подписала и признала Республика Казахстан.
Здесь уместно вспомнить и позицию, высказанную выдающимся ученым-правоведом Республики Казахстан, профессором, доктором юридических наук, Ю.Г.Басиным, относительно этого правительственного акта. Так, анализируя этот акт, он отмечал, что пункт 4 «Правил», утвержденных Постановлением Правительства РК от 6 сентября 2001 года №1154, необоснованно относит продукты и материалы временного хранения (в том числе, серу) к категории отходов по аналогии, поскольку «аналогия применяется при осуществлении правоприменительной, но не правотворческой деятельности». Также он считал, что «совсем недопустимо применять аналогию в публичных отношениях, если такое применение ухудшает положение граждан и юридических лиц, устанавливает или усиливает ответственность за какие-либо правонарушения, определяет или дополнительно увеличивает денежные платежи или иные взыскания, вводит не предусмотренные законом дополнительные обязанности и т.п.».
Такая позиция выдающегося мэтра соответствовала и положениям национального законодательства Казахстана. Так, например, согласно статье 1 Закона РК «Об охране окружающей среды» от 15 июля 1997 года №160, действовавшего на момент спорных правоотношений, под «отходами производства» понимались «остатки сырья, материалов, химических соединений, образовавшиеся при производстве продукции, выполнения иных технологических работ и утратившие полностью или частично исходные потребительские свойства, необходимые для применения в соответствующем производстве, включая техногенные минеральные образования и отходы сельскохозяйственного производства». Здесь ключевыми словами являются вещества, «утратившие полностью или частично исходные потребительские свойства» … Сера же, производимая ТШО, отличалась чистотой 99,99 и была востребована как продукция внутренним и мировым рынками.
Здесь надо отметить, что до 2002 года, когда в Казахстане возникли первые судебные споры, связанные с серой, названный Закон был еще более краток в определении понятия «отходы производства и потребления», под которыми понимались «вещества и материалы в любом агрегатном состоянии, образованные в результате антропогенной деятельности, не подлежащие дальнейшему использованию».
Если внимательно вчитаться в эти законодательные определения терминов «отходы производства» и «отходы производства и потребления», то трудно было, даже при большом желании, отнести элементарную серу к категории отходов. Тем не менее, в Казахстане, несмотря на вышеописанные обстоятельства, сера, хранящаяся на площадках ТШО более трех месяцев, рассматривалась аналогично «отходам производства» со всеми вытекающими отсюда обязательствами производителя.
Так, например, статья 461 Кодекса РК «О налогах и других обязательных платежах в бюджет» устанавливает, что «объектом обложения (примечание автора: обязательного платежа) является фактический объем выбросов в пределах и (или) сверх установленных лимитов, сбросов (включая аварийные) загрязняющих веществ, размещение отходов производства и потребления». Статья 29 Закона РК «Об охране окружающей среды» от 15 июля 1997 года №160 также предусматривала плату только за «размещение отходов производства и потребления».
На основе этих законодательных положений ТШО, как законопослушная компания, не признавая незаконный правительственный акт, под письменным протестом, который мы каждый раз вручали уполномоченному органу, производила обязательные платежи по ставке, установленной местным представительным органом, за размещение серы на производственных объектах.
Эти обязательные платежи ни при каких обстоятельствах нельзя было признать законными и обоснованными. Здесь уместно привести положение, содержащееся в пункте 21 нормативного Постановления Верховного Суда РК «О практике применения судами законодательства об охране окружающей среды» от 22 декабря 2000 года №16, которое действовало в то время. Так, высшим органом судебной власти страны давалось разъяснение, что «взимание дополнительных платежей за пользование природными ресурсами, загрязнение окружающей среды, размещение отходов производства и другие виды вредного воздействия, не предусмотренные Законом «Об охране окружающей среды» и действующими законодательными актами, не допускается». В силу этого, поскольку в то время Постановление Правительства РК не имела статуса «законодательного акта», то положения правительственного акта не могли быть основанием к установлению платежей за размещение серы, даже если она рассматривается по аналогии как отход производства.
Следует также отметить, что тогда и сейчас ни в одной другой стране мира, где производят серу, в том числе в России, элементарная сера не отнесена к категории отходов производства и за ее размещение и хранение в условиях открытых площадок плата не производится.
Защищая интересы ТШО, мы обратились в Верховный Суд РК с иском к Правительству РК о признании частично недействительным «Правил выдачи разрешений на загрязнение окружающей среды», утвержденных постановлением Правительства РК от 6 сентября 2001 года №1154, 2002 год. Верховный Суд Республики Казахстан, рассмотрев это дело по первой инстанции, отказал в удовлетворении заявления ТШО по основаниям: что сера является источником загрязнения окружающей среды; что, хотя в Законе РК «Об охране окружающей среды» дана интерпретация понятию «отходы производства и потребления», тем не менее правительство своим актом может устанавливать классификацию и перечень отходов производства и потребления; что сера просто в твердом виде не может являться завершенной товарной продукцией, поскольку для ее транспортировки необходимо проводить процесс грануляции и чешуирования серы.
Приведенные доводы суда высшей инстанции свидетельствовали о том, что суд по-существу уклонился от рассмотрения главного вопроса, может ли правительственный акт расширять законодательное понятие «отходы производства и потребления» без внесения изменений в закон? Можно ли аналогию применять в процессе правотворчества? Классификация и перечень видов «отходов производства и потребления», установленные правительственным актом, могут ли расширять законодательную интерпретацию термина «отходы производства и потребления»? При этом суд полностью проигнорировал письменное заключение видного ученого-теоретика Ю.Г.Басина по данному вопросу, даже не дал оценку этому заключению. Между тем, наличие ответов на эти вопросы позволили бы суду правильно и объективно рассмотреть дело и вынести по нему законное и решение.
ТШО никогда не оспаривал, что сера при определенных обстоятельствах может быть источником загрязнения природной среды. Оспаривался факт отнесения по аналогии конкретного вида производственной продукции (серы) к отходам производства в зависимости от срока хранения, что в свою очередь возлагала на производителя обязанность осуществлять обязательные платежи в соответствии с налоговым законодательством.
Таким образом, высшая судебная инстанция Республики Казахстан по-существу признала законность и обоснованность этого правительственного акта. Такая ошибочная позиция суда дала возможность природоохранным органам предъявлять требования к производителю о необходимости получения специального Экологического разрешения на размещение и хранение серы, а также о производстве обязательных платежей по ставке, установленной местным представительным органом.
После этого появилось гражданское дело, возбужденное по иску Атырауского управления охраны окружающей среды (далее – АТУООС) о взыскании с ТШО денежной суммы в размере около 11 млрд. казахстанских тенге (около 72 млн. долларов США по существовавшему на то время – курсу: $1 = KZT 152) за якобы незаконное хранение серы в открытом виде без соответствующего разрешения компетентного государственного органа. Размер требуемой денежной суммы был определен с применением 10-кратного поправочного коэффициента, в связи с отсутствием у ТШО специального документа — Разрешения на хранение серы.
Между тем, ТШО не должен был и не мог иметь такое Разрешение в 2001 году, поскольку согласно действовавшим в то время ведомственным правилам и процедурам, природопользователь с заявкой на получение Разрешения на природопользование в новом году должен был обращаться во временной период, начинающийся в первый календарный день 4 квартала 2000 года (1 октября) и заканчивающийся в последний день 1 квартала 2001 года (31 марта). В соответствии с этими правилами, компания своевременно подала заявку на получение Разрешения на такие виды природопользования, как выбросы и сбросы вредных веществ и хранение отходов производства и потребления на 2001 год и получил такое Разрешение. Получить Разрешение на хранение серы компания не могла, поскольку правительственный акт, на основании которого сера по аналогии рассматривалась в качестве отхода производства, был принят только 6 сентября 2001 года, то есть после истечения срока подачи заявки на получение Разрешения в компетентный государственный орган. Кстати, после вступления этого акта в силу, компания все же подала заявку на получение такого Разрешения, но компетентный государственный орган отказал в выдаче такового, мотивируя тем, что срок подачи заявки на получение Разрешения на природопользование завершен.#nbsp;#nbsp;
Несмотря на эти обстоятельства, суд удовлетворил иск в полном объеме, взыскав с компании денежную сумму в размере около 11 млрд. казахстанских тенге. Однако впоследствии Верховный Суд РК изменил это решение, снизив сумму до 1 млрд. тенге, признав необоснованность применения 10-кратного поправочного коэффициента, в связи с отсутствием Разрешения на хранение серы по причинам, не зависящим от воли компании.
Между тем, и это решение высшей судебной инстанции трудно было признать законным и обоснованным по тому основанию, что правительственному акту была придана обратная сила в нарушение положения, содержащегося в пункте 1 статьи 37 Закона РК «О нормативных правовых актах» от 24 марта 1998 года №213.
Подобных исков, связанных с хранением серы, от природоохранных органов к ТШО в течение 10 лет было множество. Кроме того, ТШО производила обязательные платежи на основании экологических разрешений, полученных компанией на хранение серы. Всего ТШО было выплачено по судебным решениям в качестве штрафов, а также за хранение на основании экологических разрешений более 300 (трехсот) миллионов долларов США.
Между тем справедливость восторжествовала и наша команда через 10 лет добилась законного решения и вернула компании денежные средства в полном размере. Кстати, я получил за ведение этого дела 4,000 (четыре тысяч) долларов премии, как и некоторые члены моей команды!
Такие судебные дела и такие результаты доставляют истинное профессиональное удовлетворение…
Как Вы считаете, какими качествами должен обладать человек, чтобы преуспеть в юриспруденции?
Чтобы стать успешным юристом и получать от работы профессиональное удовлетворение, надо иметь качественное академическое образование, черты характера, обеспечивающие независимость и системность в работе, твердость в мыслях и делах. Юрист должен обладать чувством справедливости и гуманности. Он должен уметь слышать и слушать своих оппонентов, иметь навыки убеждения и дискуссии. Уметь признавать свои ошибки, как бы это ни было тяжело и какие бы последствия не наступали вследствие допущенной ошибки. Также юрист должен учиться всю жизнь, повышать свою квалификацию. Тот, который считает, что он все знает и ему нечему учиться, это уже не юрист…
